Звонок раздался из тюремной больнички следственного изолятора. Тюремный доктор, назвавшийся Марией, буднично сообщила, что медицинским заключением Алексей признан страдающим тяжелым заболеванием, которое исключает его содержание в следственном изоляторе. Медицинская комиссия признала, больной не может содержаться под стражей, так как болезнь включена в перечень заболеваний, наличие которых исключает содержание его под стражей. Документ обещали выслать.
В это время Клинклиновский районный суд уже несколько месяцев рассматривал дело группы « черных риэлтеров», которой руководило лицо, похожее на цыганку ни писать, ни читать не умевшая. Часть 1.1. статьи 110 УПК РФ обязывает суды освобождать из- под стражи таких больных. Выполняя закон, обратился с ходатайством об освобождении инвалида — Лешки. В суде состоялся неравный спор. Это когда, ты обосновываешь свою позицию законами, постановлениями, заключением медицинской комиссии, прямо свидетельствующим о том, что твой подзащитный страдает тяжким заболеванием и не может содержаться под стражей ( в 2011 году Правительство приняло такое постановление, а 19 декабря 2013 года Верховный Суд обязал суды освобождать таких страдальцев из под стражи), а тебе в ответ- тишина нежелания, непонимание, несогласие. Остается, только осознать, что систему отбора устраивает жизнь. Осознать, согласиться или не смириться. Каждый решает сам.
Кинклинского суд в Ростовской области. Это первый суд за мою почти двадцатипятилетнюю практику, куда в течение месяца четырежды заявлял ходатайства об освобождении из-под стражи. Такая, казалось бы, настойчивая упертость, имеет основание. У меня на руках индульгенция — заключение медицинской комиссии, оформленное в СИЗО, по форме, утвержденной Правительством. Казалось бы всем бумагам документ. А нет. Это у Ленина законность не может быть самарской, калужской, они обязана быть единой. Неоднократно Клинклиновский суд отказывается принять к исполнению закон и освободить бедолагу — инвалида. Отказывая, суд искажает смысл написанного заключения до такой степени, что начинаешь сомневаться, если и есть у нас Правительство, то его Постановления не Указ для Кинкклинского суда.
Суды отказывают, а Лешка, передвигающийся с палочкой вместе с Марией Шарко и Туто ( доктора, по фамилиям которых названа болезнь), продолжает ходить под конвоем. Откровенная машинность суда с заранее обреченной предрешенностью его решений. Никаких терзаний в ошибочности принятых решений.
В апелляционную инстанцию Ростовского областного суда ходил трижды, четвертый раз путь осилил бы, но инстинктивно созерцать внутреннее состояние оппонента в черном больше не мог. Это как по- чеховски, каждый раз к тебе приходит его известный персонаж- Черный монаха. Осталась возможность кассационного обжалования. Мне не оставалось иного, либо склонить голову перед всепоглошающей мудростью казенного бытия, либо обратиться в президиум областного суда. Это диалектика. Законы не должны быть застывшими. Их не надо истолковывать, законы необходимо исполнять. Согласен, они при применении начинаются подвергаться коррозии, появляются многочисленные наросты истолкований, инструкций. Но дело касалось инвалида. Не бойся Закона, бойся судьи,- обывательская позиция оптимизма не прибавляла.
Однако, моя настойчивость имеет причины. Рядом с адвокатской конторой располагается овощной ряд, которым заведовал грузин Тариэл. Когда люди по несколько раз в день встречаются на пыльных ростовских улицах, они, так или иначе, когда- нибудь знакомятся. Потом грузин исчез. Позже, гораздо позже девчонки- продавщицы сообщили, мол Тариэл меня видеть хочет. Выяснил, много месяцев он содержится в следственном изоляторе. Когда я пришел на Кировский, его уже готовили к отправке в колонию. Состояние 60-летнего грузина указывало, он не в колонию собрался, он собрался умирать. Я обратился с ходатайством, аналогичным как по Лешке — инвалиду, о проведении медицинского освидетельствования. Как и в случае с Лешкой к начальнику СИЗО и ФСИН. Однако, Тариэлу это не помогло. Сердце. Умер Тариэл через несколько дней.
Из четырех отказанных апелляционных жалоб самая первая поступила в президиум областного суда, из которого по телефону женский голос, похожий на голос доктора из следственного изолятора бодро пригласил меня на заседание президиума. Когда зовут, надо приходить. По истечению трех месяцев со дня получения отказа по первому ходатайству пришел в зал, где меня встретили двенадцать в черных мантиях и трое в синих кителях. Их добродушные, светлые лица свидетельствовали о желании разобраться в хитросплетениях болезненного состояния моего подзащитного. После моего сообщения о клинике заболевания инвалида с детства и заинтересованного обсуждения динамики развития тяжкого заболевания, члены президиума постановили отменить апелляционное постановление судьи Ростовского областного суда об оставлении в силе постановления Клинклиновского суда об отказе защитнику в ходатайстве освободить больного из под стражи. Апелляционная жалоба возвращена в суд апелляционной инстанции на новое рассмотрение.
Ростовский адвокат Анатолий Васильевич.