Человек не должен судиться, поговаривали классики, замечая, это пошлое занятие. Мог согласиться, если бы не одно исключение, когда человека силой влекут в суд. Димку в адвокатскую контору привел восьмидесятилетний отец, в бытность знавший многих моих знакомых, из числа обслуживающих « тюремную канализацию». Димке тридцать пять лет, из которых почти пять провел у «хозяина» в колонии. У таких, как Димка на лбу проставлена отметка большой чугунной печатью о том, что на них, не дремля, зреют органы внутренние.
Процесс в Тракторном суде Ростова обещает быть необычным. Статья мелкая, часть первая, однако, всекосящей — 228 УК. По официальной арифметике у нас два миллиона наркоманов, у службистов наркотического комитета- восемь миллионов. Ясно, на борьбу с ними денег надо больше. Дмитрий два года после тюрьмы. По- старой памяти — к приятелю. Неожиданно постучали. Увы, ничего у приятелей наркосодержащего не оказалось, ошибочно постучались. Однако, так не бывает, служба есть служба. После несложных процедур обнаружилась марихуана. С Димкой поступили по-хамски просто. Засунули в сумку сверток, хотя если быть точным, Димка сам положил, потому что Борец за искоренение ботанических привычек выбора не оставил. Нет, он, Борец, оказался гуманистом, поэтому выбор у Димки был в названии растения и весе. Димка выбрал наименьшее зло, но при непогашенной судимости, это зло весит на пару лет в колонии. Понимая, что вновь сидеть, бедолага пошел к прокурору, который позвонил в ФСБ у, где ему дали звукозаписывающее устройство. Выполняя задание государственной важности, записал. Дело прекратили, но потом ветер поменялся. И вот в суде. Не часто происходит такие события, когда в суде жертва. А по- другому как? И в ФСБ пошел, и прокурор грозился помочь. В суде сообщил, как было, не пытаясь вымолить, чтобы скостили год другой признанием того, что не совершал. Допросили понятого. Пошли трещины по фасаду неказисто скроенного обвинения.
В суде допрашивали в качестве свидетеля защиты отца, которому за семьдесят. Обстоятельно, рассказал, как ходил с сыном в ФСБ, как дали Димке диктофон, чтобы записать мздоимцев, и как потом сдали самого Димку, слив информацию о предпринимаемых мерах по изобличению оборотней самим оборотням. Отец повел Димку в ФСБ, там дали аппарат, на который Димка записал всех и Борца и его сослуживцев, вместе с дознаватель-джан и ее начальником. Картина получилась мерзкая. Димка, конечно, не идеалист-послушник, много раз делающий «КЮ» при виде ЭЦИЛОПА, но даже с ним так нельзя по-скотски упрошено. Должны были допрашивать одного из служак. Он пришел в суд, однако, сказал, что забыл свое служебное удостоверение на службе. Судья постановил, вернуться и принести удостоверение. Ушел. Ждали долго. По прошествию времени необходимого, чтобы не только возвратиться в отдел и вернуться, но пересечь румынскую границу поступила информация- забыл дома и необходимо продолжать ожидать. Отложились. Завтра продолжить. Любопытно на дело, в смысле, на оперативное задание, он тоже ходит без опознавательного удостоверения. Очевидное, даже в суде не могут без необычностей.
Дмитрий имел проблемы, вызванные усердием проверяющих. Окончательно в шок его повергло обстоятельство, ничем не отличающее от той пятилетней давности. У него вновь возникла проблема. Проверяющие опять после стольких лет вспомнили его карман, куда вновь засунули вещества, которые в магазине не купишь. Но будучи человеком опытным, понимая, все посадят, не задумываясь, он пошел к тем, кто нас обязан охранять. Ему дали диктофон, он все записал. Однако, что-то не пошло, на каком то этапе механизм ржаво заскрежетал и остановился. Труженик — тюрьмовед, Борец, возомнивший себя душеведом, с удостоверением оперативника в кармане ошибся впервые за годы службы. Димка- не боец, и Борец с ним легко справился, но на пути оказался восьмидесятилетний коммунист — отец, который за руку отвел Димку в святая-святых ФСБ. Однако, что-то не сложилась в оперативной работе у людей с горячим сердцем и чистыми руками. И они забыли о Димке, оставив его наедине с машиной, которая только и знает, что штампует. Машина крякнула, преодолевая холостой ход, постепенно раскручивая маховик, выбросив Димку в объятья самого гуманного правосудия.
О полицаях, фальсифицировавших доказательства, забыли. Однако, созданное против Димки дело благополучно направили в суд. Ничего не оставалось, мы пошли к следователю с заявлением на проверяющих, где чистосердечно признались в беззаконии, творившемся с Димкой, которому без его разрешения в карман засунули то, что ему не принадлежало. В Тракторостроительном суде состоялся суд над Дмитрием по той же всекосящей ботанической статье. Всекосящая 228 статья про наркотики продолжает «собирать урожай» среди бывших сидельцев даже при обстоятельствах далеких от криминала. Не повезло, оказался в месте, где «раскинули свои липкие сети» сотрудники очистки. Осознав печальные перспективы при отсутствии сдать благотворительный взнос в фонд поддержки Лиги сексуальный реформ, отец взял взрослого сына и повел в святая святых КГБэ. Встретили радушно, выдали диктофон, но толи запись оказалась некачественной, толи иное. Одним словом, оказались граждане у входа в канализацию с перспективами остаться в ней на два- три года. Главный начальник, задержавший Дмитрия, поместивший ему в сумку не «аленький цветочек», но от того не менее вредоносную траву, за которую также помещают на «далекие острова Архипелага», наконец-то прибывший в суд, рассказал обо всем. Объяснить не смог одного, как так получилось, что обнаружили наркотики в одном месте, а оформление производили в другом, что запрещает закон.
Не является в суд блюститель борьбы с сорняками, сотрудник полиции, занимающийся борьбой с наркотическим средствами. По стране таких сотрудников 30-40 тысяч. Не явка носит очевидный характер. Предложили его ждать пока он вернется с борьбы. Очевидно проигрышная ситуация ожидания. А если бы не явился подсудимый? Ответ очевидный. Отложили. Рассматриваем с декабря месяца.
В настоящее время, слово срок опускается с судейского помоста как оглобля и еще в зале суда перешибает всякую надежду. Единственная причина тому, что Димку еще не посадили, полнопротяжно не отмерив ему детский по нынешним меркам срок, это речи служителей охранки, которые Димка старательно записал на диктофон, выполняя задание фээсбэшника. Еще когда отец привел Димку ко мне, первое что давала надежду, — это запись, которую я предложил Димке получить у чекиста, ему то она оказалась без надобности. Не берусь судить о профессионализме фээсбэшника, из рассказа Димки -молодой служака. Только на удивление запись ему отдали, видимо, на память, в силу глупости или непрофессионализма. Грех было этим не воспользоваться.
Признание вины начинается у нас с той бессловесной и даже угодливой покорности, которая заложена у нас на генном уровне, которая воспитана нашей суровой действительностью.
Сегодня Димка завершил многодневный марафон, он зачитал в Тракторостоительном суде стенограмму записи, свидетельствующую о том, что в отношении нашего справедливого правосудия совершено преступление. Димку заставили оговорить себя, признать вину в том, что не совершал, Димку убеждали волей властного авторитета дать ложные показания на других и ждали, когда такое же скотское состояние наступит у подследственного. Мне ничего не оставалось, как ходатайствовать в суде о направлении Димкиной стенограммы на проверку, так как в действиях Борца усматриваются признаки должностных преступлений. Суд взял недельный перерыв.
Что ожидает Димку? Окажутся наши справедливые ожидания, что зло будет наказано, и материал направят на проверку прокурорским, раздавленными. Ветерок перемен дует только на сквозняках. В болотистой тине царят иный законы. Наденут на Димку наручники, и пойдет он дальше познавать лагерную жизнь или выплюнет его машинное отделение. Быть или не быть, вот в чем вопрос. Хотя кого этим сейчас удивить. Борец на диктофон сказал замечательную фразу, когда Димка отказался оговаривать других:
-Не ты, так другой.
И найдет, и пойдет в лагеря заведомо невиновный, а Борец проставит в отчете очередную палочку в послужном списке.
Вот это вопрос всех вопросов. А как вы думаете, мои добрые друзья, найдет ли Борец очередного Иуду, который оговорит невиновного? Другой вопрос- уверены вы, что укажут не на вас, ваших близких и друзей? Извечный русский вопрос, что делать?
Закончилась эта история просто. Банально просто. При власти коммунистов, когда дела часто возвращались следователям на доследование, исход был бы именно такой, а дело благополучно было списано в архив без последствий для несостоявшегося зэка. В наш век все по – иному. Суд отказал назначить фоноскопическую экспертизу. Суд отказал направить сообщение адвоката в компетентные органы о совершенном в отношении Димки преступлении, хотя Закон обязывал суд выступить в роли почтальона. А потом Димку несколько раз вызывал следователь, ведущий проверку Борца и других на причастность к должностным преступлениям. Димка отказывался признать вину. В суд на последнее слово к двери судебного заседания я пришел, когда Димка уже побывал в нескольких кабинетах. Димку сломали. Если признаешь вину, получишь условное наказание. Нет,- в колонию. Димка выбрал первое. Спросите знакомого адвоката, возможен ли такой приговор, когда по ст. 228 дают условно лицу, ранее осужденному по такой же статье, имеющему непогашенную судимость. Вам ответят- Нет. Я сам был склонен так думать. Сейчас я так не думаю. Димке дали три года, однако,- условно, с отсрочкой исполнения приговора на три года. А Борец соскочил с подножки поезда, следовавшего в места суровые, и продолжил поиск очередной жертвы.
Ростовский адвокат Анатолий Васильевич.