Казалось бы, что может быть проще наложения ареста на имущество? Однако анализ уголовных дел о рейдерских захватах предприятий свидетельствует, что суды общей юрисдикции, столкнувшись с хитросплетениями хозяйственных отношений, далеко не всегда в состоянии обеспечить эффективную защиту интересов потерпевшей стороны.
Согласно ч. 2 ст. 115 УПК РФ наложение ареста на имущество состоит в запрете, адресованном собственнику (владельцу) имущества, распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение.
Общепризнано, что под «запретом» в данной норме подразумевается фактическое пресечение, прекращение определенных прав собственника (владельца) имущества. Во-первых, как видим, в обязательном порядке накладывается запрет на право распоряжения спорным имуществом. Во-вторых, не всегда, а лишь в необходимых случаях дополнительно накладывается запрет на право использования имущества.
Запрет запрету рознь
Очевидно, что запрет на распоряжение имуществом не исключает и даже не ограничивает возможность использовать имущество. Например, наложение ареста на оборудование предприятия путем только запрета на распоряжение им в форме отчуждения абсолютно не препятствует реализации собственником (владельцем) имущества права на его использование. Следовательно, «арестованное» оборудование может работать и приносить прибыль.
В необходимых случаях одного запрета на право распоряжения имуществом недостаточно, поэтому в соответствии с законом запрет налагается также и на право использования имущества. Если за основу взять вышеприведенный пример, то оборудование на предприятии нельзя будет не только продать, демонтировать, уничтожить, но и использовать по прямому назначению. Повод для такого двойного запрета может быть любым: предположим, оборудование настроено на изготовление лишь контрафактной продукции.
Наконец, согласно закону то же оборудование может быть изъято у собственника и передано в соответствующие органы на хранение. Так поступают в тех случаях, когда существует угроза уничтожения имущества, подлежащего аресту, внесения в него изменений, что влечет утрату доказательственной базы.
В силу наглядности материализованной в «железе» собственности споров о пределах запрета прав на различные виды оборудования практически никогда не возникает. А вот ситуация с иными активами, например, с акциями, является уже не столь благополучной.
Причина очевидна: судьи судов общей юрисдикции далеко не всегда успешно ориентируются в сфере регулирования прав собственника акций, возможных формах реализации таких прав и ее последствиях.
Постановлением Кировского районного суда г. Уфы от 11.05.2004 был наложен запрет на право голосования г-на Колесникова обыкновенными акциями ЗАО «ЦУМ» в количестве 141 315 штук, находящимися на его лицевом счете, и на право участия в собрании акционеров до принятия законного решения по делу.
Президиум Верховного Суда Республики Башкортостан Постановлением от 02.03.2005 удовлетворил надзорную жалобу г-на Колесникова, указав следующее. Принимая решение о наложении запрета на право голосования и на право участия в собрании акционеров, суд сослался на ч. 1–3 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УПК РФ, однако указанные нормы не предусматривают такой возможности. По смыслу закона перечень мер процессуального принуждения является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. При таких обстоятельствах у суда не имелось законных оснований, во-первых, для принятия к рассмотрению, во-вторых, для удовлетворения соответствующего ходатайства.
Данное далеко не бесспорное решение регионального суда получило силу общероссийского прецедента, поэтому все последующие судебные решения о наложении ареста на ценные бумаги буквально слово в слово повторяют Постановление Президиума ВС Башкортостана.
Д. и С. принадлежало 300 акций (30% уставного капитала ЗАО «Кварц»). Иванову А.М. – 690, Иванову С.М. – 10 акций (в сумме 70% уставного капитала). Рыночная стоимость 100% акций – 13 234 657 руб.
27 февраля 2010 года Иванов А.М. умер, его наследниками являлись Иванов А.А., Иванов А.А. и Иванова А.А.
Д. и С. в период с марта по ноябрь 2010 года, не ставя в известность Ивановых, незаконно произвели дополнительный выпуск 1800 акций стоимостью 100 руб. каждая, увеличив таким образом уставный капитал ЗАО «Кварц». Распределив данные акции между собой, указанные Д. и С. лишили Ивановых контрольного пакета акций, причинив им ущерб на сумму 5 955 595 руб. 65 коп.
В отношении Д. и С. было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Потерпевшим Ивановым А.А. в рамках уголовного дела был заявлен гражданский иск. В целях пресечения преступной деятельности подозреваемых, а равно в целях обеспечения гражданского иска органы предварительного расследования обратились в суд с ходатайством о наложении ареста на имущество, в котором поставили ряд вопросов.
Выслушав мнения сторон, суд пришел к следующим выводам. В силу ч. 3 ст. 115 УПК РФ арест может быть наложен на имущество, находящееся у других лиц, если есть достаточные основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого.
В целях обеспечения возмещения вреда, причиненного преступлением, арест на ценные бумаги либо их сертификаты налагается по месту нахождения имущества либо по месту учета прав владельца ценных бумаг с соблюдением требований ст. 115 УПК РФ (ч. 1 ст. 116 УПК РФ).
Представленные суду материалы позволяют сделать вывод о том, что акции ЗАО «Кварц» дополнительного выпуска, числящиеся в реестре акционеров за Д. и С., могли быть получены подозреваемыми в результате их незаконных действий.
Соответственно суд счел необходимым в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска применить следующие меры процессуального принуждения:
- запретить Д. и С. отчуждать акции дополнительного выпуска, числящиеся в реестре акционеров за ними;
- запретить реестродержателю ЗАО регистрировать переход прав на акции дополнительного выпуска, числящиеся за Д. и С.
В остальной части в удовлетворении ходатайства было отказано со ссылкой на то, что перечнем мер процессуального принуждения, приведенным в ч. 1 ст. 111 УПК РФ, наложение запрета на право голосования ценными бумагами и участия в собрании акционеров не предусмотрено (Постановление Железногорского городского суда Курской области от 19.11.2010 № 3/6-103/2010. Архив Железногорского городского суда Курской области).
Преступное пользование
В ситуации, анализируемой в последнем примере, рейдерский захват (по УК РФ – заурядное мошенничество) был совершен путем незаконной эмиссии акций. Осуществив данные действия, подозреваемые достигли следующих результатов. Во-первых, они закрепили за собой контрольный пакет акций. Во-вторых, и это главное, подозреваемые получили право решающего голоса при решении целого комплекса управленческих вопросов, в том числе и финансового характера.
Совершенно очевидно, что в такой ситуации одного наложения запрета на отчуждение незаконно выпущенных акций явно недостаточно, ибо подозреваемые не для того их эмитировали и приобрели, чтобы отчуждать. Они преследовали иную, вполне конкретную цель: в максимально возможном объеме завладеть чужим имуществом путем управления предприятием. Иными словами, незаконная эмиссия акций – не итоговый преступный результат, к которому стремились подозреваемые, а всего лишь избранный ими метод совершения преступления.
Несмотря на возбуждение уголовного дела, наложение ареста на акции в части запрета распоряжаться ими, избранный подозреваемыми преступный метод продолжает работать. Ведь определенный судом вариант ареста не препятствует использованию акций по прямому назначению и в точном соответствии с преступным замыслом подозреваемых, которые по-прежнему продолжают руководить предприятием по своему усмотрению. Сказанное означает, что несмотря на принятый органами предварительного расследования и судом целый комплекс предупредительных мер, преступная деятельность не была пресечена, совершение преступления в формах незаконного завладения чужим имуществом, его использования в своих преступных целях продолжается.
Суд, ограничившись лишь запретом на отчуждение акций, фактически уклонился от выполнения требований ч. 2 ст. 115 УПК РФ в полном объеме, так как не ограничил право пользования акциями в преступных целях.
Читайте правильно
Отказывая в удовлетворении ходатайства органов предварительного расследования в наложении запрета на право голосовать акциями, суд сослался на то, что такой запрет УПК РФ прямо не предусмотрен, а существующие нормы расширительному толкованию не подлежат.
Вместе с тем отсутствие в соответствующих нормах уголовно-процессуального закона термина «голосовать акциями» ни в коей мере не входит в противоречие с обязанностью запретить в необходимых случаях «пользование» этими акциями.
Совершенно очевидно, что термин «голосовать акциями» – не что иное, как правоприменительный жаргон, определяющий форму использования акций, а вот на использование имущества арест по закону должен накладываться.
Когда таковой может быть наложен на использование акций? В законе указано – в необходимых случаях. Понятие «необходимый случай» – оценочная категория, подлежащая доказыванию. В анализируемом примере обязанность наложить арест на акции в части их использования по прямому назначению зависит от установления лишь одного обстоятельства: законной была их эмиссия или нет. Проверяется данный факт с помощью формального толкования правоустанавливающих документов.
Как видим, ситуация, с которой столкнулись суды общей юрисдикции, решая вопрос о наложении ареста на имущество, элементарна и легко разрешима в рамках буквального толкования ч. 2 ст. 115 УПК РФ.
Что же тогда препятствует успешному применению норм процессуального права? Думается, отсутствие у участников процесса достаточных знаний в области прав собственника (владельца) имущества, методах их ограничения. Аргументы следует искать в практике арбитражных судов, поскольку именно они обладают достаточным опытом в рассмотрении данной категории дел.